Мы продолжаем публикацию серии украинских статей. На этот раз мы представляем Вам интервью у главного редактора газеты «Kramatorsk Post» Дмитро Лукъяненко, которое он дал специально для «Укмергес жинёс». Актуальные материалы газеты можно посмотреть на сайте https://www.kramatorskpost.com/.
– Читатели нашей газеты знают про Краматорск только из военных сводок последних месяцев. Расскажите нам про то, какой это был город до начала активных боевых действий в 2022 году?
– Много лет Краматорск позиционировался как город машиностроителей и технической интеллигенции. Здесь было много промышленных предприятий, несколько крупных машиностроительных заводов, много учебных заведений, обучавших машиностроительным и металлургическим специальностям. Это было неплохо, но держало город в определённых стереотипных рамках, и в общем развитии наблюдался определенный застой. Общество было склонно к патернализму, и роли «отцов» в данном случае выполняли крупные заводы, их владельцы, администрация, депутаты от них.
После 2014 года – первого вторжения и оккупации части региона, когда Краматорск оказался, слава Богу, на украинской стороне, в городе наблюдался всплеск развития.
К региону проявили интерес зарубежные доноры, общественные организации, появились патриотические и общественные движения и активности. В целом начала развиваться инфраструктура, строиться новые объекты.
Появились активисты, которые стали разрабатывать и реализовывать новую стратегию развития города – ломать устоявшиеся стереотипы «Краматорск – гордо машиностроителей». Появился несколько другой тренд: «Краматорск – город высокого интеллекта, новых технологий, IT».
Конечно, оставались и негативные явления – коррупция, тот же патернализм, уже с другими «отцами», попытки монополизировать власть. Но перемены были. Уже была конкуренция во всем – и во власти, и в бизнесе, и в общественной жизни. И это вселяло надежду на развитие и давало ощутимые положительные результаты. Город развивался. 24 февраля 2022 года поставило эти надежды на паузу.
– На каком языке сейчас говорят в Краматорске?
– Что касается языкового вопроса, то большинство людей говорили на русском языке. После 2014 года стало все больше тех, кто начал говорить на украинском. С вторжением РФ в 2022 году еще больше людей стали сознательно отказываться от русского языка. Конечно, есть в городе определенный процент тех, кто категорически отказывается изучать украинский язык и переходить на него в быту, но они не являются «ядром» краматорской общины и особого влияния на общественные настроения не оказывают. Я думаю после войны, в Краматорске украинскую речь можно будет услышать чаще, чем русскую.
– Как живет Краматорск сейчас?
– Сегодня промышленность фактически остановлена. Крупные предприятия законсервированы, часто подвергаются обстрелам. Менее масштабный бизнес эвакуировался в другие регионы, кто-то закрылся совсем.
До линии фронта 30 км: канонада, сирены тревоги, прилеты вражеских ракет стали постоянным фоном городской жизни. Иногда «прилеты» заканчиваются небольшими разрушениями инфраструктурных объектов, а иногда страдают жилые дома и гибнут люди.
Тем не менее, некоторая часть бизнеса работает – в основном сфера услуг и торговли. Работает несколько супермаркетов, рынки, мелкие магазины, кафе. Люди в городе есть, значит есть спрос на товары и услуги. А значит есть и те, кто этот спрос удовлетворяет. Другой вопрос – в каком объеме и по каким ценам. Цены выросли значительно.
Работают объекты критической инфраструктуры – коммунальное хозяйство, больницы, энергоснабжающие объекты и т. д. Работают не на развитие, а в той степени, чтобы поддерживать жизнь в полупустом городе.
– Много ли жителей, по Вашим оценкам, покинули город?
– Несмотря на объявленную обязательную эвакуацию, около четверти жителей города не выехали. Многие говорят, что обстрелы их не пугают, уже привыкли. Но это пока. Если фронт еще приблизится – ситуация может измениться. А кроме того, – на улице пока тепло. Власти говорят, что отопительного сезона в этом году не будет. Газа в городе нет, зимой не будет отопления, централизованного водоснабжения, канализации. В частном секторе, наверное, как-то можно выжить: топить углем, дровами. Как будут жить зимой люди в многоэтажных домах – трудно даже представить.
– Как Вы относитесь к инициативам некоторых политиков запретить гражданам России и Беларуси въезд в европейские страны, к инициативе «отправить» всех российских граждан из Европы в Россию? Считаете ли Вы, что гражданство России автоматически означает ответственность за агрессию в Украине?
– В идеале, мерилом ответственности конкретного гражданина за действия России должна быть степень его прямого или косвенного участия и поддержки шовинизма и этой агрессивной политики. Я не думаю, что абсолютно всем россиянами следует запретить выезд Европу и выслать оттуда всех, кто сейчас там. Да, следовало бы, наверное, жёстко прекратить выдачу туристических виз, бизнес-виз, выслать туристов, шоппинг-туристов, предпринимателей и т. д. Но есть еще те, кто выехал из РФ или хочет выехать потому, что не поддерживает действия России. Есть те, кто открыто заявил о своей позиции и осудил действия РФ. Те, чья позиция может стоить им жизни и свободы, останься они в РФ. Кроме того, у каждого второго из нас, наверное, есть родственники и близкие люди в РФ. У меня тоже. Я порвал все отношения с теми из них, кто не осуждает или поддерживает Россию. Но мне тяжело от того, что я не могу помочь тем, кто против. Что им делать? Есть вопросы, на которые нет однозначных и простых ответов. Наверное, нужно в этих случаях искать какие-то варианты в рамках международного права, практики и прецедентов. У меня нет ответов на многие из этих вопросов.
